Светотени

             Урок #878355.
            
            Ранний туман с лёгкостью спадает оседая разнородными обледеневшими капельками на тротуарных дорожках, битом стареньком асфальте родного двора и машинах, которыми заставлено любое мало-мальски пригодное для них местечко. Сырость никогда не покидающая наши широты в осенний сезон бесповоротно начинает править балом, и теперь словно незримой пеленой окутав способна в любых обстоятельствах пробираться до самых косточек если задержишься чуть более под открытым небом. Но это совершенно не мешает разбегаться городской жизни в очередной, на этот раз долгожданно солнечный день.
 

            Наш город, как и любой иной живёт своей сумасшедшей жизнью. Тут может произойти и удивительное и ужасное, раскрыться почки не в сезон, и падать снег в средине лета. Сейчас же, утром, тысячи транспортных средств сжигая тонны как правило уж очень плохенького качества топлива торопятся доставить людей по месту необходимости.

Однажды, брат, придя из университета, поделился информацией от преподавателя по экологии. У нас, городских, не зависимо от того, куришь или нет, давно отвратительно чёрные лёгкие изнутри. И знаете, это, несомненно, похоже на правду. В бывших союзных городах, такая пыль и грязь, что просто страшно. В развитых странах городской воздух значительно лучше. И проверяется это совершенно просто, банальным фильтром салона в вашем авто. Он забивается до состояния хуже не представить вдвое быстрее прописанного срока службы. Из белого, он становится маслянистым, натурального нефтяного оттенка, таким, что лучше бы его глаза не видели. Увидев раз такое, смекаешь, что в черте города лучше ездить в индивидуальных транспортных средствах с задраенными окнами и люками, включив кондиционер. Вот уже и вторая байка про здоровый образ жизни накрылась за эти две минуты. Первая, если не заметили, слегка отдалённая, говорящая о худшей экологической обстановке в городах на западе, вторая, что лучше больше ходить, а не протирать кресло автомобиля. Лучше легче дышать, а физической нагрузкой отдельно заняться, в тренажёрном зале. Кстати, в редких случаях, улицы моют тряпками и моющими средствами, и убирают чаще, тогда точно чище.

Конечно, куда сильнее нравится хорошее настроение, улыбка, уходящая своей причиной в сердце, ясные, даже поющие глаза, свет которым есть возможность поделиться, вот только почему-то так не всегда. Задумчивости добавляют некоторые случаи, однотипные по сути, точно кричащие о важном, но как профессиональный психолог окучивающие со всех сторон.

Давно это было, как впервые почувствовал. Вечер, пасмурное небо, осень, моросило, холодно, уже голые деревья, наверно между восемнадцатью и девятнадцатью часами, начинало темнеть. Спускаюсь в подземный переход у железнодорожного вокзала и с последних ступенек замечаю на мраморном поле лежащего человека. Редкие люди пока обходят стороной, лишь некоторые присматриваются. Всё замедляется, сам замедляюсь, секунды тянутся, взгляд таинственно прикован, а он не шелохнётся. Слышу, как кого-то просят не задерживаться. Понимаю, что ему не плохо, что передо мной тело мёртвого в возрасте человека, который возможно упал, неудачно покатился. Одежда старая, грязная, мокрая, вся мокрая, значит, точно упал, лицо в крови и мрамор тоже. Тут время и спуртануло, сухим льдом обжигая каждую клеточку осознанием его безвременно пришедшего конца. Вне всякого сожаления, но в диком волнении от впечатлений ускоряю шаг, а дальше мысли, мысли и снова мысли уводящие к покойникам в беспокойстве снующие в жажде ответа, что так сегодня затронуло. Ухоженные тела, аккуратно расположенные ради последней церемонии никогда не трогали, тут же читалась последняя история человека и своей свежестью, будто затягивала в свидетели его финальной трагедии, открывая запах прихода смерти.

Функциональность организма вообще дивная штука. И хотя я не медик образование вкладывало чувство потенциальной целостности, осязаемый идеал работоспособности, а гуманность личного окружения незримую поддержку отмеченных закономерностей. Учебные пособия, это лишь пособия, а оказаться в кунсткамере задолго до совершеннолетия, чтобы мизер пока изученного основательно напитать увиденным, почти тактильным, сойдёт на смену представления об окружающем мире.

Вообще люди конечно, сволочи. Взять меня, например. Незадолго до случая в переходе был в Германии, и так уж посчастливилось, что нашу группу подростков объединили с совсем малыми из интерната областного центра. До чего же выводил исключительно всех один из сирот. И когда этот сорванец увязался за мной со школьными друзьями в прогулку по городу и с успехом продолжил действовать на нервы и над очередным предупреждением ещё подтрунивать стал, то скоренько нашёл действенный воспитательный выход. В один миг он завис головой вниз на высоком мосту через реку, а когда по возвращении его истеричная жалоба не нашла ожидаемого отклика со стороны взрослых, то всю поездку по крайней мере при мне вёл себя куда лучше.

Занимает меня вопрос и реакции на слова, скажи кому, что временами лишь умная головушка уводила в сторону от кровавого пути, который на зависть настойчиво пробивался в мою жизнь. Я постоянно чувствовал жизнь, что позволяло чуть ли не ежедневно проникаться к божественному творению трепетным уважением. Занимаясь спортом, ещё в детстве в итоге затянуло в боевые искусства, и однажды в массовой драке с параллельным классом легко унизительно вжал в дощатый пол бойкого ровесника. Незадача от результата для всего окружения состояла в моём привычно меланхоличном поведении. Только успев пойти в первый класс зрение резко ухудшилось, однако впоследствии, когда приходилось стрелять в школьном тире, без очков, так как их не переносил, без оптического прицела, что не полагалось и без линз, которых тогда не было вовсе, либо были диковинны и недоступны, щурясь и часто страдая от напряжения глаз, с удовольствием укладывал пули неизменно кучно. Стоит ли добавить в этот винегрет, что был наблюдателен, ценил уединение, предпочитал о себе молчать и восхищался оружием. Возможно это и стандартный набор для юнца, правда, свойственное осязание жизни параллельно с дивной красотой открывало понимание, а вместе с ним актуальность самоконтроля, и снова и снова, оставлял те занятия и интересы, ведущие прямо и косвенно к насилию. Казалось, отсутствие армии окончательно решит все проблемы. Вот только не подозревал, что исключение физических составляющих окажется не достаточно.

Об ужасных случаях ментального взаимодействия, пожалуй, промолчу, тем более такое граничит с устоявшимся мнением потери реальности, даже когда есть материальные подтверждения. А вот отвлекался, окунаясь то в прозу, то поэзию:

Коньки, коньки,

            Роликовые коньки,

В золотую осень, резвясь, уносят они,

            По склонам прибрежных столичных аллей,

Мы мчимся с тобой; Не думай, забудь же о ней,

            Здесь ясень и дуб, и ель, и берёза,

Ведут хоровод, готовясь к морозам,

            И мы никогда не будем знакомы,

Ведь сон там, где ты, а я,

Я остывшая осень.

И понял, что на самом деле подарит жизнь только любовь, при всей пагубности внутренней тьмы и стремлением к миру, способная непринуждённо извлекать из собственной реальности, ибо податлив.

Предыдущее сообщение